«Югра же людье есть язык нем, и соседят с самоядью на полунощных странах. Югра же рекоша отроку моему дивьно мы находихом чюдо, его же несмы слышали преже сих лет, се же третьее лето поча быти: суть горы заидуче в луку море, им же высота ако до небесе, высечися; и в горе той просечено оконце мало, и туде молвять, и есть не разумети языку их... Есть же путь до гор тех непроходим пропастьми, снегом и лесом, тем же не доходим их всегда; есть же и подаль на полунощии...»
          – Рассказ Гюряты Роговича, из «Повести Временных Лет», 1096 г.

      Так начинается статья А. Стесина "ЛЕСНЫЕ ЛЮДИ"

      Эта статья посвящена доживающему свой век некогда великому лесному народу. Народу, состоящему из охотников и собирателей, ведущему образ жизни, знакомясь с которым появляются мысли о том, как тесно человек связан с тёмной стороной бытия – с обителью духов.

      Спросите, какое отношение это имеет к посёлку Ушма? Ответ прост – это исконная территория обитания манси, которая входит в состав Вселенной манси под названием Югра. А последней столицей этой Вселенной является посёлок Тресколье, расположенный над скалой «Китовая пасть» в 10 км от посёлка Ушма. Сама по себе Ушма место мёртвое. То ли потому, что здесь была зона, то ли в силу каких-то естественных причин. Так или иначе, манси здесь обитали периодически. Но ушли.

      В 2007 году была принята программа обживания этого посёлка, в рамках которой было выстроено более 10 изб для семей манси. Это не получило развития. Сейчас посёлок брошен окончательно. Остались только руины.

      А когда-то здесь была зона. Предлагаю фрагменты статьи, в которой освещается экспедиция в столицу манси «Тресколье». Маршрут экспедиции проходит через посёлок Ушма.

    "...отряды заключенных, прибывавшие сюда всего несколько десятилетий назад
     Для последних здесь были предусмотрены четыре режима и поселения. Это ИвдельЛаг, система из семи лагерей, учрежденная по приказу Сталина в 30-ые годы. Поселок Ушма – первое в Советском Союзе поселение-колония, где заключенные и расконвоированные работали на лесоповале. Как известно, эти «лесные лагеря» строили сами зэки, живя в балаганах из жердей и лапника, отапливаемых кострами. Кажется, в одну из таких колоний был отправлен мой дед, выходец из Румынии («перемещенное лицо с западных территорий»). Те, кто возвращался из этих мест, давали расписку о неразглашении условий содержания; за всю жизнь дед не обмолвился ни словом.
      С конца семидесятых лагерь пустует, и до недавнего времени население Ушмы исчислялось одним жителем – манси Степаном Анямовым. Два года назад администрация Ивдельского района приняла решение построить на месте бывшего ГУЛага поселок для мансийских семей. Наняли строителей – бригаду из одиннадцати человек."

       "Мы шли друг за другом по узкой тропинке, протоптанной между заросшим лугом и неглубоким оврагом, за которым начинался лес. Лозьва, одна из священных рек манси, разделяла поселок на две части. Единственным способом попасть  на другой берег (туда, где находится жилище Степана Анямова) был подвесной бревенчатый мост. Половина бревен была выбита, и все сооружение было настолько шатким, что казалось, любой переход через этот рубикон легко может стать последним. Впереди виднелись полуразрушенные постройки, кое-где еще огороженные колючей проволокой.
      КПП, бараки, казармы, лагерный ларек. Все постройки в лагере деревянные, кроме одной. Это – БУР. Одноэтажное здание из шлакоблоков, выбеленное известкой. Внутри БУРа всё, как после бомбежки: обвалившиеся стены, входы-выходы завалены балками и кирпичами. В общей камере до сих пор стоят вагонки и оцинкованная параша, но нет пола – просто голая земля, поросшая щетинистыми сорняками, какой-то хищной инопланетной флорой.  В карцерах же есть и пол и бетонные стены, есть маленькие зарешеченные окошки, через которые почти не проникает свет. Особенно впечатлила одна из этих «одиночек». Стены в ней сплошь утыканы гвоздями, чтобы узник не мог прислониться, а пол весь в шипах – долго на нем не просидишь. Таким образом, если нары пристегнуть к стене, заключенному остается либо стоять, либо сидеть на корточках.
     Местные жители (может быть, Степан или строители, а может быть, манси из Тресколья) постепенно разбирали бараки по доскам, растаскивая все, что можно было утащить. Лишь несколько «предметов быта» не успели еще найти своих хозяев: среди груды досок и металлолома попадались то непарный сапог, то ржавое ведро.
      На полу одного из офицерских домиков валялась книга, вернее то, что когда-то было книгой, – ворох пожелтевших заляпанных страниц печатного текста. На странице, которую можно было прочесть, не поднимая книжку с пола, рассказывалось о том, как волк перехитрил лису. «В прошлый раз мы еще находили детские игрушки», прокомментировал Влад, «но, видимо, манси их уже оприходовали... Вообще-то, в Ушме было сразу всё – и лагерь особого режима с рабочей зоной, и поселения... Тут сначала репрессированные сидели, политзаключенные, а потом и урок стали пригонять. Мне один манси рассказывал – он тогда здесь работал на лесобирже, по Лозьве леса сплавлял – так вот он говорил, что на вышках, в основном, женщины стояли. Считалось, что они более бдительные, что ли, ну и пьют меньше... Вот тут, если я не путаю, разводили кроликов. А вон там», – он показал на сколоченную из четырех необтесанных бревен «песочницу», – «была детская площадка. От самой тюрьмы, как видишь, мало что осталось."

     Это цитаты, которые посвящены лагерю Ушма.  Что здесь важно. Что первыми заключенными были политически-репрессированные граждане. Затем все остальные. А это значит, что сам лагерь был основан в 1930-е годы, когда начались политические репрессии. А это, в свою очередь, значит, что во время прохождения группы Дятлова мимо, лагерь уже существовал.

     Что не менее важно, что единственный манси Степан Анямов жил здесь в одиночестве долгое время. Жил ли он здесь с конца 1970-х, когда лагерь перестал существовать, или раньше – по повествованию установить не получилось. В любом случае, с момента гибели туристов до экспедиции, 2009 год, прошло 50 лет. Мог ли манси вообще находиться в непосредственной близости от лагеря, когда он существовал?

Отредактировано Агата К (2021-01-26 23:16:42)

Крайне интересны воспоминания  участника похода на Чистоп Владимирова из группы Шумкова:

«Спускаться решили на север, по долине речки Чопорья - притока Ушмы. -Эх, и прокатимся по этой речке до самой Лозьвы, - вглядываясь в карту, мечтали мы еще в Свердловске…
…
По берегам то слева, то справа торчат скалы. Но вот начинается ущелье.
…
А впереди маячат огоньки - жилье близко! Из последних сил бредем к первому бараку. Все в инее, сосульки под носом. Нас услышали, люди выбежали, снимают с нас лыжи, рюкзаки, ведут в жарко натопленный барак. Оказывается, на дворе 38 градусов! Еле стаскиваем с себя заледенелые шлемы, лица, слава богу, не обморожены. А вот носки пришлось отдирать от ботинок горячей водой. Первая степень - ознобление пальцев ног почти у всех. Хуже всех у Светы - обморожение правой ступни. Потом она даже лечилась в Свердловске, в больнице.
…
Мы попали в поселок лесорубов. Здесь живут расконвоированные ЗЭКи, те, кому запрещено после «отсидки» жить в обычных поселках и городах. Мы этого не знали, вместе с ними пели и танцевали. Они в бараке все были навеселе, угощали нас, но мы были пьяны от усталости и от тепла. Все же три подряд холодные ночевки дали знать. Пели с ними блатные песни про «мурку», про «фраера Соловьева», который их на Саян завербовал, а они просились «к вину и куреву, житью культурному», и прочие песни из уголовного репертуара. Они не знают, что мы поем, а мы как можем подпеваем им.Вели себя непринужденно.
…
Утром уезжал на лошади, с санями, в Ивдель, начальник лесоучастка. Он забрал с собою Свету Шметтер, наши рюкзаки и лыжи. А нас устроил на лесовоз, верхом на бревнах, и думали только о том, как бы не замерзнуть, как бы не раздавили бревна. Но ничего! Приехали живые в Ивдель.»

Я опустила повествование о том, как волки зарезали лося. Нам важен маршрут.

Напомню, действие происходит недалеко от впадения Ушмы в Лозьву. Скалы…начинается ущелье…, а за ним лагерная зона. Ушма.

На видео Владимиров рассказывает, как на утро начальник лесоучастка, молодой парень (не Ряжнев ли?) бежал в Ивдель, прихватив с собой обмороженную девушку из группы и рюкзаки туристов. Бежал, чтобы не быть проигранным в карты.

Отредактировано Агата К (2021-01-23 23:09:24)

Самым легендарным жителем посёлка Ушма, без сомнения, является Степан Анямов.

       История его такова. Родился он в семье Анямова Николая Васильевича (1924 г.р.) в 1964 году в посёлке Тресколье, последней столице страны под названием Югра. После срочной службы решил остаться в армии и в чине прапорщика служил в лагере-поселении Ушме. После распада лагерной системы и ликвидации лагеря женился, уехал в Ханты-Мансийск. Но, позже вернулся в Ушму и остался уже навсегда. Несмотря на холостяцкое обитание, Степан - тот редкий случай, когда манси не пьёт, вокруг него образцовый порядок и высочайшая культура традиционного быта и поведения.

       Что ещё характеризует необычайным образом этого и без того замечательного человека - с некоторых пор Степан Анямов принял Христианство. Да не просто Христианство, а его Старообрядческую версию. Сподобило его на этот образ жизни знакомство с монахом-отшельником, который пришёл искать в Уральской глуши уединения. Анямов помогал ему со строительством скита, а тот, в свою очередь, духовно его просвещал. Так, манси Степан крестился в Православную веру с именем Евсевий. По долгу Веры он исполняет все предписанные обряды, соблюдает пост, раз в год ездит в Екатеринбург за 500 км от Ушмы. Читает православную литературу, молится. Хотя при этом запросто может произнести мансийское заклинание. Но не ради истины, а ради сохранения памяти о своём народе.

      Подробную статью о Евсевии, человеке Божьем, можно прочитать по ССЫЛКЕ

       Другим особенным жителем Ушмы является брат Степана Валерий Анямов.

      Валерий сумел получить высшее образование в Санкт-Петербурге. Лицо, Валерий, медийное. Он самый известный на сегодняшний день светский манси, который активно поддерживает историю манси, встречает туристов, водит экскурсии, много рассказывает о быте и традициях своего народа. Старается сохранить его в будущих поколениях. Пытается укрепить в народе новый формат жизни за счёт туризма, но без пьянства. Сам он не пьёт, конечно же.

Отредактировано Агата К (2021-01-26 21:57:39)

  Тетя Маша Анямова меня в манси определила-так то да,похож

Отредактировано ЯНЕЖ (2021-01-26 21:34:59)

Здесь привожу цитаты из разных отчётов о поездках, интервью, репортажей и пр. об Ушме и её населении. Цитаты приводятся, как главная моя ссылка на то, что у Ушмы есть более глубокая и более типичная для всех посёлков, построенных на руинах лагпунктов, история.

     "Посёлок Ушма - это было первое в СССР поселение-колония, где проживали расконвоированные заключённые.
      Для людей, вкусивших все прелести Гулага, это был глоток свободы. Нет колючей проволоки, вышек, постоянных окриков вертухаев. За малую провинность (не выполнение плана - 5м.куб. в день лесопиления) - в худшем случае ШИЗО, за саботаж (заболел, нет сил выйти на работу и т.п.) - возврат в лагерь.
      В посёлке находились лесопилка, бани, хлебопекарни, прачечная.
      Был разбит парк с детскими качелями (дети жили), клумбами. За всю историю поселения Ушма не было ни одного побега (просто бежать было некуда). В настоящее время на месте бывшего поселения Ушма ведётся строительство нового  национального посёлка для местного населения - манси.
      Использованы материалы С. Филиппова, С. Сигачёва"

      "Степан нам провёл экскурсию по постройкам Старой Ушмы, рассказал, что 20 лет назад в спецпосёлке проживало 150-160 человек. В поселении имелись, кроме штаба, специальных сооружений и жилых домов, ещё столовая, конюшня, медицинский пункт, детский сад и школа."

    "Историю поселения нам рассказывает Анатолий Вольвич - в этих краях он известен, как борода. Сроки в Ушме отбывали, как правило, виновники ДТП. Когда весь лес в округе вырубили, колония закрылась. Анатолий уже 17 лет живёт в тайге. Раньше был лесником. Теперь принимает туристов."

      "Стёпа - старожил Ушмы. Когда была колония - он прапорщик, когда лесосплав - он моторист на реке, когда ничего не стало - остался он. Пробовал в городе - в Хантах поделки для сувенирных лавок резал - тоска по лесу замучила. Так, на пятом десятке пришлось вернуться к корням - стать охотником, хотя раньше не промышлял. В сумрачные 90-е этот этот обезлюдевший зековский край выбрали для скита отпущенники из Соловецкого монастыря. Из четырёх монахов через год остался один, самый истовый. Стёпа учил их премудростям таёжно жизни. Избушку в глухом углу помог срубить. В ответ получал добро и Слово. Постепенно вникал в учение о Спасителе. Чего не добились миссионеры многовековым непонятных церковных таинств, было достигнуто за год вкрадчивых бесед. Сколько лет уже нет того монаха, а вера осталась. И добротная избушка, которая стала для Степана промысловой."

        " - У меня отец про эти места говорил так: "Здесь только ЗеКа, ЧК и манси, - смеётся Денис, оглядываясь на каменные карьеры вокруг.
         - Тут вот, например,  мужика мёртвого нашли."

    "Это из сидевших" - предположил Влад. Впрочем, то же самое можно было предположить и относительно остальных местных жителей. Народ, видавший виды. С ними стараешься "правильно контактировать", не говорить лишнего и всё время чувствуешь, как тебя"прощупывают."

Отредактировано Агата К (2021-01-26 23:01:52)

Янеж! В следующий раз, когда пойдёте в Ушму, возьмите интервью у Анямовых. Поспрашивайте, откуда информация, что старая-старая Ушма началась с политических заключённых. В 1963 году их уже не могло быть по определению. Политзаключённых. Анямовых сегодняшних тоже не было. Степан 1964 года, Валерий на 5 лет его младше. Кто рассказывал? Кто знал?

Отредактировано Агата К (2021-01-27 00:01:58)